Ну, не пять лет, а пятый год… И не в пути, а на сцене… Но эти неточности позволительны, когда говоришь о литературно-драматическом театре-студии «Шествие» Детского театрального центра. Ибо, если судить по количеству спектаклей, юные актеры во главе со своим руководителем Светланой Чентемировой работают под софитами не четыре года, а где-то так с десяток. А ежели говорить о качестве, то бесцветное словечко «существует» применительно к этому театру звучит как-то далее оскорбительно. «Шествие» именно идет. Причем в гору.
За пять… Пардон, за четыре полных года своей жизни «Шествие» успело обратить взоры на следующих видных деятелей отечественной и зарубежной культуры: И. А. Бродского, Оскара Уайльда, Р. Л. Стивенсона, Марселя Эме, А. С. Пушкина, О’Генри… Это неполный список — там ещё какие-то скандинавы были… но и без них смотрится внушительно.

Зачем, спросите вы, в статье о любительском театре пугать читателя такими громкими именами? К чему я все это, собственно, веду? А вот к чему.
«Шествие» — театр необычный. Главная (а то и единственная) задача, которую преследует художественный руководитель театра Светлана Чентемирова, — отнюдь не «обеспечение внеклассного досуга для молодежи». И не обучение детей специфическим театральным терминам типа «мизансцена», «вхождение в образ» и «взаимосвязь с партнером» (хотя ребята здесь всему этому, безусловно, тоже учатся). Цель создания театра «Шествие» — приобщение школьников к ценностям мировой культуры и литературы. Смею заверить — это только на бумаге выглядит скучным до неприличия. На самом деле (если грамотно взяться) приобщаться к ценностям — занятие не только полезное, но интересное и увлекательное.

Например, взяли ребята да поставили «Маленькие трагедии» («Моцарт и Сальери» и «Пир во время чумы») А. С. Пушкина. Того самого, которого школьники «проходят» на уроках литературы и потом до конца жизни воспринимают как пыльную репродукцию на стене кабинета № 25 (где-то между Ломоносовым и Толстым). И вот что получается: глупые дети говорят о Пушкине — «Скучно!», умные специалисты говорят о Пушкине — «Сложно…» В результате подавляющее большинство народонаселения ничего/кроме пары строчек из «Евгения Онегина», о творчестве национального гения не знает… Театр «Шествие» подошел к «Маленьким трагедиям» не как к очередному произведению «школьной программы»; текст девятнадцатого века ребята почувствовали как «свой»-то есть не просто «современный», но рождающийся сейчас.

При этом в спектакле не было никакой псевдоактуальности (типа кулачных разборок между Моцартом и Сальери или «пира», решенного в виде попойки возле гаражей). Любимый хронотоп «Шествия» — вне места и вне времени. «Шествие» — театр литературный, так что во главе угла стоит текст, а спектакль, по сути, является попыткой передать концепцию автора (отнюдь не режиссера, как это частенько бывает…) Понятно, что при таком подходе к произведению главным стилем работы будет абстракция — мысль в чистом виде.

Сложновато? Ну так это на бумаге выглядит как отрывок из диссертации. В театре «Шествие» юные актеры над метафизикой не задумываются. Их глав-ная-задача — пройти за полгода репетиций не мимо текста, а сквозь него. То есть попытаться понять произведение. А ведь это ой как интересно… И нет ничего удивительного в том, что после «Маленьких трагедий» театр шагает в двадцатый век и берет к постановке поэму «Шествие» Иосифа Бродского. Не слишком ли смело? Если бояться сложной литературы, умрешь неучем. Над Бродским ребята работали так же, как над Пушкиным — условные костюмы, условная сценография — потому что настоящая литература всегда вне эпохи.

Людей посторонних при знакомстве с «Шествием» (это я про театр, а не про поэму) больше всего поражает азарт, с которым школьники (иногда четырнадцатилетние!) берутся за такой «неслабый» материал. Уж казалось бы — Бродский, поэт для интеллектуалов… А девятиклассники не то что не скучают — дерутся за право сыграть в спектакле. И вроде не вундеркинды, обычные ребята, Борхеса или Сартра под подушкой не держат… А дело-то в том, что сцена дает совершенно уникальную возможность прожить «иную жизнь» — точнее, множество жизней. Это то, чего нам так недостает в русле повседневности! При разговоре с ребятами я заметил, что у каждого из них свое, субъективное восприятие текста. Причем, как ^положено в театре, восприятие художественное, ассоциативное, образное. А это значит, что каждый чувствует в тексте что-то для себя. Как сказала одна из актрис «Шествия», «человек может найти связь в себе с любым героем»… Отсюда и страсть, которая видна в спектаклях этого небольшого театра: текст «цепляет» каждого участника сценического действия, заставляя работать в полную силу.

Руководитель «Шествия» Светлана Чентемирова уверена, что театр является самой эффективной формой приобщения к литературе. Думается, она права: именно на сцене человек максимально «приближается» к произведению; текст «присваивается» через эмоцию и физическое действие, и ты начинаешь видеть в нем частичку себя самого. Я заметил, что ребята в театре почти не используют слово «играть», но постоянно говорят о «работе».

Уста сих младенцев изрекают важную истину, ведь настоящее удовольствие цивилизованный человек получает не от развлечения, а от работы. Не знаю, какое чувство сравнится с тем, которое актер испытывает при виде результатов своего труда; но именно ради этого чувства школьники после учебы идут в «Шествие» — не играть, а работать. Значит, не все ещё так плохо в нашем датском королевстве…

Источник: Молодежная газета